БОРАТЫНСКИЙ Александр Николаевич (04.07.1867 год, г.Казань – 19.09.1918 год, г.Казань).

Общественный и политический деятель, потомственный дворянин, предводитель дворянства Казанского и Царевококшайского уездов Казанской губернии.

Внук выдающегося русского поэта Евгения Абрамовича БОРАТЫНСКОГО (БАРАТЫНСКОГО) - был широко известен в Казани и Казанской губернии, главным образом, благодаря своей неутомимой деятельности на ниве народного просвещения и земского самоуправления. Его отцом являлся сын поэта Николай Евгеньевич - глава рода Боратынских, матерью - Ольга Александровна Казем-Бек -дочь известного профессора-востоковеда А.К.Казем-Бека В 1889 году Александр Николаевич окончил Императорское училище правоведения в Санкт-Петербурге. В разное время с 1890 по 1902 гг. он работал помощником секретаря первого уголовного отделения Казанского окружного суда, городским судьей второго участка города Чистополя, товарищем (заместителем) прокурора Симбирского окружного суда и почетным мировым судьей Казанского судебно-мирового округа. В 1899 – 1917 гг. он являлся предводителем дворянства Казанского и Царевококшайского уездов Казанской губернии (а также одно время исполнял обязанности губернского предводителя дворянства), с 1905 по 1917 гг. состоял гласным Казанской городской думы.

В 1903 году БОРАТЫНСКИЙ потерял жену Надежду Дмитриевну (именно ее фотографию, по воспоминаниям родственников, он держал в руках во время расстрела), оставшись с тремя детьми – сыновьями Дмитрием и Александром и дочерью Ольгой. Будучи крупным землевладельцем, а также казанским домовладельцем, и долгое время состоя гласным уездного и губернского земских собраний, он хорошо знал нужды простого народа и старался, по мере возможности, оказывать помощь всем тем, кто к нему за ней обращался. В 1904 году Александр Николаевич являлся участником Всероссийского съезда земских деятелей. Во время первой "русской" смуты он, являвшийся принципиальным противником любых социальных потрясений, встал на умеренно-монархические позиции, оставаясь при этом глубоко верующим православным человеком и преданным своему долгу дворянином. За свою беспорочную службу он был награжден серебряной медалью в память Императора Александра III, орденами Святой Анны 2-й степени, Святого Владимира 3-й и 4-й степеней, Святого Станислава 1-й степени и другими наградами, а в 1912 году произведен в чин действительного статского советника.

После кровавых октябрьских событий 1905 года в Казани А.Н.БОРАТЫНСКИЙ вошел в объединявший умеренных и правых монархистов «Комитет защиты правового порядка», которому поручалось организовать, с согласия Казанского губернатора, «охрану» приблизительно из двухсот лиц «для наблюдения за течением городской жизни и закономерными действиями полицейских чинов». Вслед за этим он примкнул к созданной в ноябре 1905 года «Казанской Партии Манифеста 17 октября» (с ноября 1906 года – «Казанский Союз 17 октября») и был избран членом ее Комитета. Активно включившись в кампании по выборам в Государственную Думу первого и второго созывов, А.Н. БОРАТЫНСКИЙ проявил себя убежденным противником разного рода политических сговоров, особенно основанных на разыгрывании национально-религиозной карты.

Вместе с тем, будучи противником любых крайностей и сторонником постепенной национально-культурной экспансии русского образа мысли в инородческую среду, А.Н. БОРАТЫНСКИЙ активно ратовал за обучение детей татар и других местных народов на родном языке, с одновременным приобщением их - посредством использования наиболее доступных и понятных языковых и традиционно-культурных форм – к современным для того времени достижениям европейской и русской цивилизаций.

15 сентября 1908 года октябрист А.Н.БОРАТЫНСКИЙ был избран от Казанской губернии членом Государственной Думы третьего созыва. В думском октябристском «раскладе» Александр Николаевич оказался ближе к «центру», с головой уйдя в работу по реформированию системы народного просвещения. В Государственной Думе он работал в составе целого ряда комиссий: по гимназиям и подготовительным училищам (в которой являлся председателем), по народному образованию, продовольственной, судебных реформ и местного самоуправления.

Следует также заметить, что, как и большинство представителей рода БОРАТЫНСКИХ, Александр Николаевич был щедро наделен самыми разносторонними творческими способностями: рисовал, писал стихи, музыкальные произведения. Он являлся автором изданного в 1915 году поэтического сборника «Друзьям на память», а также одним из организаторов и участников проходившей в 1916 году выставки «Художественные сокровища Казани», на которой выставлялись лучшие произведения из дворянских семейных собраний.

После возвращения в Казань из Санкт-Петербурга БОРАТЫНСКИЙ продолжил свою политическую деятельность, но в Государственную Думу уже не рвался. Однако начавшаяся вскоре Первая мировая война и революционная смута заставили его практически полностью отойти от политических дел, но продолжал находиться на переднем крае образовательной и благотворительной деятельности. Практически невозможно сосчитать, в скольких общественных организациях и советах различных учреждений работал Александр Николаевич. Известно, к примеру, что в разное время он являлся членом училищного совета Учительской гимназии, членом правления «Общества попечения о деревенских детях-сиротах», действительным членом «Благотворительного Общества при больнице Казанского Губернского Земства», членом Губернского Присутствия по делам страхования рабочих, действительным членом Казанского губернского статистического комитета и т.д. В доме БОРАТЫНСКИХ в Казани проводились встречи земских учителей. Александр Николаевич являлся председателем и членом попечительного совета ряда художественно-ремесленных мастерских, а незадолго до своей гибели - летом 1918 года - возглавил реорганизационный комитет Казанской художественной школы.

Во время выборов в Учредительное собрание А.Н.БОРАТЫНСКИЙ голосовал за «список восемь» - «Союз землевладельцев». После октябрьского переворота 1917 года он попытался совсем забыть о политике, но «политика» сама нашла его.

В начале августа 1918 года большевики были выбиты из Казани частями Чехословацкого корпуса и «Народной Армии» Комитета членов Всероссийского Учредительного Собрания («Комуча»). Однако и сами они продержались здесь не долго. В ночь с 9 на 10 сентября 1918 года город пал, после чего в нем была устроена чекистская резня. В числе тех, кто был арестован в самые первые дни официально объявленного «красного террора» оказался и А.Н.БОРАТЫНСКИЙ. При этом какую-либо осязаемую «вину» Александра Николаевича перед новой властью, кроме той, что двое его сыновей были мобилизованы противниками большевиков в свою армию, доказать так и не удалось. По причине этого, как явствует из воспоминаний одной из родственниц А.Н. БОРАТЫНСКОГО, комиссия из двенадцати комиссаров незадолго до трагедии приняла решение освободить его, однако у председателя Чрезвычайной Комиссии и Военно-полевого трибунала 5-й армии Восточного фронта М.И.Лациса (Я.Ф.Судрабса), судя по всему, на это дело оказались свои «виды». Фактически по его единоличному приговору в ночь с 18 на 19 сентября 1918 года А.Н.БОРАТЫНСКИЙ был расстрелян.

Как и полагается дворянину, он встретил смерть достойно. Однако даже не это сделало его последние дни пребывания на земле предметом особого уважения окружающих, а та самая высокая степень гражданской ответственности, ярким проявлением которой стал отказ А.Н. БОРАТЫНСКОГО уехать из «освобожденного» большевиками города, на что у него имелась прекрасная возможность. Одна из родственниц А.Н. БОРАТЫНСКОГО вспоминала в 1920 году, как в ответ на предложение покинуть Казань он, в частности, заявил, что никогда «не отклонял налагающегося на него судьбой долга, как бы оно трудно не было».

Волею судеб Александр Николаевич оказался в заключении и был расстрелян вместе с хорошо знакомым ему дворянином Н.Н.Языковым (входившим в первый состав Главного Совета «Союза Русского Народа», а также состоявшим членом Казанского отдела «Русского Собрания» и Совета этой организации), за которого сильно переживал, когда того «заперли за решетку». Согласно воспоминаниям об А.Н.БОРАТЫНСКОМ, «он всех бодрил, утешал, читал Евангелие и делился пищей насколько мог». Вполне возможно, что именно его «монархическое прошлое», а вовсе не ушедшие с «белыми» дети, и явилось тем роковым обстоятельством, которое подвигло М.И.Лациса столь торопливо расправиться с ним и его товарищами. Расстреливали, скорее всего, по списку: расположение тел в яме, куда сбрасывали тела, свидетельствовало о том, что первым был убит А.Н. БОРАТЫНСКИЙ, а последним – Н.Н.Языков. Вскоре близким разрешили забрать и похоронить тело А.Н. БОРАТЫНСКОГО, но с условием, «чтоб хоронить без священника и чтоб за гробом шли только сестры». Вот как, например, вспоминала об этом одна из близких знакомых семейства БОРТЫНСКИХ Е.А.Матяшина: «Пришли красные. Из ЧК вывезли несколько телег трупов в одних подштанниках, расстрелянных чекистами – это я сама видела. Тут я узнала, что застрелили А.Н.Боратынского. Я пробралась к ним в дом – Александр Николаевич лежал на столе. В виске – дырочка. Рядом были его сестры. Все мы плакали…» Но в полной мере спрятать свое преступление у палачей не получилось: несмотря на лютующий «красный террор» к гробу А.Н.БОРАТЫНСКОГО начался наплыв людей, желающих проститься с ним.